Неточные совпадения
Казалось бы, ничего не могло быть проще того, чтобы ему, хорошей породы, скорее
богатому, чем бедному человеку, тридцати двух лет,
сделать предложение княжне Щербацкой; по всем вероятностям, его тотчас признали бы хорошею партией. Но Левин был влюблен, и поэтому ему казалось, что Кити была такое совершенство во всех отношениях, такое существо превыше всего земного, а он такое земное низменное существо, что не могло быть и мысли о том, чтобы другие и она сама признали его достойным ее.
— Положим, не завидует, потому что у него талант; но ему досадно, что придворный и
богатый человек, еще граф (ведь они всё это ненавидят) без особенного труда
делает то же, если не лучше, чем он, посвятивший на это всю жизнь. Главное, образование, которого у него нет.
Да ты смотри себе под ноги, а не гляди в потомство; хлопочи о том, чтобы мужика
сделать достаточным да
богатым, да чтобы было у него время учиться по охоте своей, а не то что с палкой в руке говорить: «Учись!» Черт знает, с которого конца начинают!..
Я человек не без вкуса и, знаю, во многом мог бы гораздо лучше распорядиться тех наших
богачей, которые все это
делают бестолково.
— Ведь губернатор — наследник; он имеет право на притязания; а что другие-то со всех сторон прицепились, так это-с, ваше сиятельство, человеческое дело. Умерла-с
богатая, распоряженья умного и справедливого не
сделала; слетелись со всех сторон охотники поживиться — человеческое дело…
Ну как же-с, счастье его может устроить, в университете содержать, компаньоном
сделать в конторе, всю судьбу его обеспечить; пожалуй,
богачом впоследствии будет, почетным, уважаемым, а может быть, даже славным человеком окончит жизнь!
Все, что он
сделает для истинного счастия своих ближних, никогда не убавит его духовного богатства, а напротив — чем он более черпает из своей души, тем она становится
богаче.
—
Богатый, — скучно. Когда все есть, — что
делать?
«Нахальная морда, — кипели на языке Самгина резкие слова. — Свинья, — пришел любоваться женщиной, которую
сделал кокоткой. Радикальничает из зависти нищего к
богатым, потому что разорен».
— Вот этот парнишка легко карьерочку
сделает! Для начала — женится на
богатой, это ему легко, как муху убить. На склоне дней будет сенатором, товарищем министра, членом Государственного совета, вообще — шишкой! А по всем своим данным, он — болван и невежда. Ну — черт с ним!
До ее поездки в Европу Алина уже
сделала шумную карьеру «пожирательницы сердец», ее дебюты в провинции, куда она ездила с опереточной труппой, сопровождались двумя покушениями на самоубийство и дикими выходками
богатых кутил.
Фактами такого рода Иван Дронов был богат, как еж иглами; он сообщал, кто из студентов подал просьбу о возвращении в университет, кто и почему пьянствует, он знал все плохое и пошлое, что
делали люди, и охотно
обогащал Самгина своим «знанием жизни».
Закуривая, она
делала необычные для нее жесты, было в них что-то надуманное, показное, какая-то смешная важность, этим она заставила Клима вспомнить комическую и жалкую фигуру
богатой, но обнищавшей женщины в одном из романов Диккенса. Чтоб забыть это сходство, он спросил о Спивак.
«Заострить отношение Безбедова к Марине,
сделать его менее идиотом, придав настроению вульгарную революционность. Развернуть его роман. Любимая им — хитрая, холодная к нему девчонка, он интересен ей как единственный наследник
богатой тетки. Показать радение хлыстов?»
— Наш фабричный котел еще мало вместителен, и долго придется ждать, когда он, переварив русского мужика в пролетария,
сделает его восприимчивым к вопросам государственной важности… Вполне естественно, что ваше поколение,
богатое волею к жизни, склоняется к методам активного воздействия на реакцию…
Красавина. Так точно. И как, матушка моя, овдовела, так никуда не выезжает, все и сидит дома. Ну, а дома что ж
делать? известно — покушает да почивать ляжет.
Богатая женщина, что ж ей делать-то больше!
— И когда я вас встречу потом, может быть, измученную горем, но
богатую и счастьем, и опытом, вы скажете, что вы недаром жили, и не будете отговариваться неведением жизни. Вот тогда вы глянете и туда, на улицу, захотите узнать, что
делают ваши мужики, захотите кормить, учить, лечить их…
Она
сделала из наблюдений и опыта мудрый вывод, что всякому дается известная линия в жизни, по которой можно и должно достигать известного значения, выгод, и что всякому дана возможность сделаться (относительно) важным или
богатым, а кто прозевает время и удобный случай, пренебрежет данными судьбой средствами, тот и пеняй на себя!
Он уговаривал их сблизиться с европейцами, слушать учение миссионеров, учиться по-английски, заниматься ремеслами, торговать честно, привыкать к употреблению монеты, доказывая им, что все это, и одно только это, то есть цивилизация,
делает белых счастливыми, добрыми,
богатыми и сильными.
— Я учительница, но хотела бы на курсы, и меня не пускают. Не то что не пускают, они пускают, но надо средства. Дайте мне, и я кончу курс и заплачу вам. Я думаю,
богатые люди бьют медведей, мужиков поят — всё это дурно. Отчего бы им не
сделать добро? Мне нужно бы только 80 рублей. А не хотите, мне всё равно, — сердито сказала она.
— Да дела, братец. Дела по опеке. Я опекун ведь. Управляю делами Саманова. Знаешь,
богача. Он рамоли. А 54 тысячи десятин земли, — сказал он с какой-то особенной гордостью, точно он сам
сделал все эти десятины. — Запущены дела были ужасно. Земля вся была по крестьянам. Они ничего не платили, недоимки было больше 80-ти тысяч. Я в один год всё переменил и дал опеке на 70 процентов больше. А? — спросил он с гордостью.
— Это как есть, — певучим голосом говорила сторожиха. — Бедному жениться и ночь коротка,
богатому только задумал, загадал, — всё тебе как пожелал, так и сбудется. У нас такой, касатка, почтенный, так что
сделал…
И не то чтобы выслуживался или заискивал перед
богатым мужиком, как это
делают другие, нет, уж натура у этого Веревкина была такая.
Изменение социального положения, когда
богатый делается бедным или бедный делается
богатым, само по себе не
делает человека внутренне иным.
Был он в городе нашем на службе уже давно, место занимал видное, человек был уважаемый всеми,
богатый, славился благотворительностью, пожертвовал значительный капитал на богадельню и на сиротский дом и много, кроме того,
делал благодеяний тайно, без огласки, что все потом по смерти его и обнаружилось.
Сторешников слышал и видел, что
богатые молодые люди приобретают себе хорошеньких небогатых девушек в любовницы, — ну, он и добивался
сделать Верочку своею любовницею: другого слова не приходило ему в голову; услышал он другое слово: «можно жениться», — ну, и стал думать на тему «жена», как прежде думал на тему «любовница».
Об этом Фигнере и Сеславине ходили целые легенды в Вятке. Он чудеса
делал. Раз, не помню по какому поводу, приезжал ли генерал-адъютант какой или министр, полицмейстеру хотелось показать, что он недаром носил уланский мундир и что кольнет шпорой не хуже другого свою лошадь. Для этого он адресовался с просьбой к одному из Машковцевых,
богатых купцов того края, чтоб он ему дал свою серую дорогую верховую лошадь. Машковцев не дал.
Зато сестру одевали как куколку и приготовляли
богатое приданое. Старались
делать последнее так, чтоб все знали, что в таком-то доме есть
богатая невеста. Кроме того, матушка во всеуслышанье объявляла, что за дочерью триста незаложенных душ и надежды в будущем.
Однако ж не седые усы и не важная поступь его заставляли это
делать; стоило только поднять глаза немного вверх, чтоб увидеть причину такой почтительности: на возу сидела хорошенькая дочка с круглым личиком, с черными бровями, ровными дугами поднявшимися над светлыми карими глазами, с беспечно улыбавшимися розовыми губками, с повязанными на голове красными и синими лентами, которые, вместе с длинными косами и пучком полевых цветов,
богатою короною покоились на ее очаровательной головке.
Здесь он принимал
богачей, нуждавшихся в деньгах, учитывал векселя на громадные суммы под большие проценты и
делал это легко, но в мелочах был скуп невероятно.
Он молча мучился под давлением мысли, что женился с пьяных глаз, как замотавшийся купчик, и притом женился на
богатой, что давало повод
сделать предположение о его самом корыстном благоразумии.
Однажды случилось, что как-то в начале зимы, месяца четыре спустя после одного из летних приездов Афанасия Ивановича в Отрадное, заезжавшего на этот раз всего только на две недели, пронесся слух, или, лучше сказать, дошел как-то слух до Настасьи Филипповны, что Афанасий Иванович в Петербурге женится на красавице, на
богатой, на знатной, — одним словом,
делает солидную и блестящую партию.
— Так конпания? А? — спрашивал Родион Потапыч,
делая передышку. — Кедровская дача на волю выйдет?
Богачами захотели сделаться… а?..
— А если я по злобе это
сделал?.. Просто от неприятности, и сейчас сам не помню, о чем писал… Бедному человеку всегда кажется, что все
богатые виноваты.
— Доктор! — сказала Лиза, став после чаю у одного окна. — Какие выводы
делаете вы из вашей вчерашней истории и вообще из всего того, что вы встречаете в вашей жизни, кажется, очень
богатой самыми разнообразными столкновениями? Я все думала об этом и желаю, чтобы вы мне ответили, потому что меня это очень занимает.
Жена
богатого и старинного подрядчика-обручника, постоянно проживавшего в Москве, она, чтобы ей самой было от господ хорошо и чтобы не требовали ее ни на какую барскую работу, давным-давно убедила мужа платить почти тройной оброк; советовала ему то поправить иконостас в храме божием, то
сделать серебряные главы на церковь, чтобы таким образом, как жене украшателя храма божия, пользоваться почетом в приходе.
— Здравствуйте, Вихров! — говорил он, привставая и осматривая Вихрова с головы до ног: щеголеватая и несколько артистическая наружность моего героя, кажется, понравилась Плавину. — Что вы, деревенский житель, проприетер [Проприетер — собственник, владелец (франц.).],
богач? — говорил он, пододвигая стул Вихрову, сам садясь и прося и его то же
сделать.
— Ну, вот, вот! И Тыбурций говорит, что он не побоится прогнать
богатого, а когда к нему пришла старая Иваниха с костылем, он велел принести ей стул. Вот он какой! Даже и Туркевич не
делал никогда под его окнами скандалов.
Между тем Василий
сделал всё, как хотел. С товарищами он ночью пролез к Краснопузову,
богачу. Он знал, как он скуп и развратен, и залез в бюро и вынул деньгами 30 тысяч. И Василий
делал, как хотел. Он даже пить перестал, а давал деньги бедным невестам. Замуж отдавал, из долгов выкупал и сам скрывался. И только то и забота была, чтобы хорошо раздать деньги. Давал он и полиции. И его не искали.
И в обхожденье тоже сноровку имела: с
богатым человеком и поговорит ласково, и угощенье
сделает, с средним обойдется попроще, а с бедным и разговаривать, пожалуй, не станет: эти мужики да мещанишки только стоят, бывало, да издальки на нее крестятся.
— И
богатые, — отвечает, — и озорные охотники; они свои большие косяки гоняют и хорошей, заветной лошади друг другу в жизнь не уступят. Их все знают: этот брюхастый, что вся морда облуплена, это называется Бакшей Отучев, а худищий, что одни кости ходят, Чепкун Емгурчеев, — оба злые охотники, и ты только смотри, что они за потеху
сделают.
Возвратившись домой из училища, Калинович сейчас заметил билет князя, который приняла у него приказничиха и заткнула его, как, видала она, это делается у
богатых господ, за зеркало, а сама и говорить ничего не хотела постояльцу, потому что более полугода не кланялась даже с ним и не отказывала ему от квартиры только для Палагеи Евграфовны, не желая
сделать ей неприятность.
23 октября назначен был у баронессы большой бал собственно для молодых. Накануне этого дня, поутру, Калинович сидел в своем
богатом кабинете. Раздался звонок, и вслед за тем послышались в зале знакомые шаги князя. Калинович
сделал гримасу.
Кадников пристал к этому разговору, начал оправдывать Медиокритского и, разгорячась, так кричал, что все было слышно в гостиной. Князь только морщился. Не оставалось никакого сомнения, что молодой человек, обыкновенно очень скромный и очень не глупый, был пьян. Что
делать! Робея и конфузясь ехать к князю в такой
богатый и модный дом, он для смелости хватил два стаканчика неподслащенной наливки, которая теперь и сказывала себя.
— Сын очень
богатого отца, — продолжал Калинович, — который отдал его в университет, но он там ничего не
делает. Сначала увлечен был Каратыгиным, а теперь сдуру изучает Шекспира. Явился, наконец, ко мне, больному, начал тут бесноваться…
— Да! — продолжал Петр Иваныч, — в тридцать с небольшим лет — коллежский советник, хорошее казенное содержание, посторонними трудами зарабатываешь много денег, да еще вовремя женишься на
богатой… Да, Адуевы
делают свое дело! Ты весь в меня, только недостает боли в пояснице…
— Потому что она никогда не любила его, а только всем уши прожужжала своею любовью, желая выйти замуж за
богатого человека, — прибавляла Мими, задумчиво вздыхая, как бы говоря: «Не то бы
сделали для него некоторые люди, если бы он сумел оценить их».
Она была замужем за очень
богатым и очень глупым человеком, который ровно ничего не
делал, но числился при каком-то благотворительном учреждении и имел звание камер-юнкера.
— Конечно, — начал он. — Я мог бы найти поручителя, но тут вот какое обстоятельство замешалось: заем этот я
делаю, собственно, для женитьбы на очень
богатой невесте, и просить кого-нибудь в поручители из нашего круга — значит непременно огласить, что я
делаю свадьбу на заемные деньги; но это может обеспокоить невесту и родителей ее, а потому понимаете?..